Перейти к основному контенту

Пространство выбора

Быстрое заселение

ключи раньше срока

Выгодные ставки

по ипотеке

Все кварталы ПИК

прямо на сайте РБК

Реклама, ПАО «ПИК СЗ»

Екатеринбург ,  
0 

Евгений Куйвашев: «Кризиса нет, есть внешнее давление»

Губернатор Свердловской области отрицает кризис. Он убежден, что проблемы в экономике — следствие политического давления на Россию. Оно распространяется и на цену нефти, и на работу большинства предприятий региона. Впрочем, мировой заговор, по его мнению, только повышает конкурентоспособность продукции уральских предприятий.
Губернатор Свердловской области Евгений Куйвашев
Губернатор Свердловской области Евгений Куйвашев (Фото: Константин Мельницкий для «РБК-Екатеринбург»)

Евгений Куйвашев признает: бюджет региона зависим от предприятий-экспортеров и сегодня они наполняют казну во многом благодаря курсовой разнице. Это не внушает оптимизма, но губернатор — оптимист. Он верит, что предприятия продолжат инвестировать и модернизировать, а область сможет помогать им гасить кредиты. Он верит, что федеральный центр не только не порежет финансирование регионов, но и материально поддержит развитие новых производств.

Если бы Евгению Куйвашеву сказали: «Жги сердца!» — он выбрал бы глагол «работать». Это слово он использует, кажется, чаще других, в разных сочетаниях: «работаем очень плотно», «надо работать — и все», «буду работать в Свердловской области», «засучить рукава и работать», «нам всем нужно хорошенько поработать», «чувствую ответственность за свою работу»... В периоды катаклизмов пригодилась бы еще формулировка «стиснуть зубы и работать», но приходится работать против экономической природы сегодняшнего кризиса.

— Размышляя о судьбе региона, вы наверняка строите прогнозы (возможно, на уровне догадок), какие проекты в 2016 году станут локомотивами экономики, что поддержит областной бюджет хотя бы на уровне прошлого года. О перспективах превзойти его я умолчу: очевидно, что их нет.

— В декабре 2014 г., когда курс рубля обвалился почти вдвое, я тоже давал интервью журналистам. Вопросы у них были разные, а подтекст — как у вас: дальше будет только хуже. Говорили, что экономика катится в пропасть. Честно говоря, мы и сами тогда насторожились.

— Насторожились?

— Конечно. За всё, что происходит в регионе, спрашивают с нас. Правительство области приняло бюджет, мы дали людям обещания, подписали гарантии, договорились с иностранными партнерами. Это большая работа. И вдруг — бац! — возникла ситуация, когда нет готовых решений и перспектива не очень понятна. Но жизнь ведь на этом не закончилась. Мы работаем, строим детские сады, жилье — даже больше, чем в докризисные годы. И все это несмотря на серьезнейший дефицит кредитных ресурсов и их дороговизну. Появились новые производства.

Возьмите шахту «Черемуховская-Глубокая» — это стратегический запас бокситов для всей страны. Входит в пятерку самых глубоких шахт в мире — таких масштабных производств на Урале не было уже лет десять. Мы сдвинули с места региональную кооперацию по комплектующим для поездов «Ласточка». И не только это, есть куча разных проектов — и малых, и средних, и больших. Думаю, дело даже не в том, какие из них станут локомотивами. Если речь идет о реализованных проектах, главное — снижать издержки производства. Без этого ничего не получится. И осваивать новые рынки — в регионах, в Китае. Не забывайте: в связи с удешевлением рубля наша продукция стала более привлекательной, чем у иностранных конкурентов.

— Уральские заводы отправляют за границу в основном биржевой товар, рынки падают, девальвация рубля вряд ли дает преимущества.

— Неправда, вот неправда! Львиная доля нашего валового регионального продукта — второй и третий переделы. Мы уже не сырьевой регион. И это тоже радует.

— Я и мои коллеги по РБК часто бывают на производствах. И нам, например, очевидно, что число компаний-локомотивов невелико. Машиностроение — на боку, область выручают УГМК, ВСМПО-Ависма, «Группа Синара». Новые высокотехнологичные производства, о которых рассказывают люди из правительства, — это параллельная реальность?

— Вы дальше смотрите. Есть еще УОМЗ, Турбинка, Завод точного литья, Уральский дизель-моторный завод, трубные предприятия ТМК. Они инвестируют в техническое перевооружение. Недавно СТЗ, не прекращая работы стана в Полевском, напрочь там всё модернизировал. Сегодня это другое предприятие. УОМЗ выпускает линейку медицинского оборудования — порядка 50-60 наименований. Оно теперь стало гораздо дешевле иностранного. Это не значит, конечно, что проблем нет. Они есть, и мы их видим. Главное — понять, как сделать, чтобы производства не останавливались. Здесь наша задача — помогать промышленникам: искать новые рынки, участвовать в выставках, ездить договариваться, развивать внутреннюю кооперацию — областную и межрегиональную. Только в этих случаях мы сможем чего-то добиться.

— Вы сказали о снижении издержек производства, но очень трудно представить, как вы лично можете на это повлиять.

— У нас есть программа поддержки промышленности. Если предприятие модернизирует свою продукцию, бюджет гасит процентную ставку по кредиту,

— При дефицитном бюджете эта сфера не попадает под нож?

— Нет, это один из приоритетов.

— А как вы влияете на поиск новых рынков?

— Основные инструменты — «Иннопром», отраслевые выставки в России и за границей. Собственная выставочная деятельность и наше участие в выставках — тоже приоритет. И мы не снижаем ни финансирование по этим статьям, ни активность в работе с Уральской торгово-промышленной палатой, с СОСПП. Вовлекаем их в бизнес-делегации. Они помогают нам, когда приезжают коллеги из-за рубежа, в том числе из Китая, из Азии. Работаем очень плотно.

— Воображение сразу рисует картину: делегация промышленников во главе с губернатором летит в Китай или, скажем, в Арабские Эмираты. Там они демонстрируют продукцию, часами пропадают на деловых переговорах… И, конечно, возвращаются домой с контрактами. Объемы экспорта растут, иностранцы инвестируют в Урал и открывают здесь новые производства… Но ведь ничего этого нет — ни контрактов, ни иностранных производств.

— Зачем нам зарубежные производства сегодня? Задача текущего момента — продавать свою продукцию. Для этого ее нужно выложить на витринах, предъявить потенциальным интересантам. Одних только интернет-технологий недостаточно. Нужны выставки, где товар можно потрогать. Поэтому сворачивать международные и межрегиональные контакты из-за отсутствия денег мы не намерены.

— Вы упомянули о российско-китайском «Иннопроме». Есть уже какие-то вполне реальные итоги, контракты?

— Конечно, есть.

— И вы готовы о них сообщить?

— Я сейчас, может быть, не скажу, в какой стадии находятся отдельные проекты. Общий объем контрактов, подписанных на «Иннопроме», порядка 10 млрд руб. Знаю, что наш «Медсинтез» плотно работает с китайцами. Оптовая компания «Сима Лэнд» развивает в Китае логистический центр. Это очень важный элемент. Сегодня комплектующие и для «Ласточек», и для ботинок «Уралобуви» поставляются из Китая, благодаря тому что руководители компаний подписали договоры.

— Интересно, а вы ставите себе задачу привлекать в регион иностранные инвестиции?

— Конечно, ставим.

— Есть характерный пример. Бельгийская группа «Луаст» долгое время хотела построить в Михайловском хай-тек-завод по производству извести — для металлургии, стройки и производства фильтров. Этот проект начался лет десять назад: работали геологи, проектировщики, технологи, экологи, инвестиции только в завод составляли 4 млрд руб. В 2016 г. он должен был дать первую продукцию. Но ничего не произошло. Ничего нет, потому что нет человека, способного дать зеленый свет таким вот проектам таких вот бельгийцев. В моем представлении этот человек — губернатор.

— Я встречался с руководителем этого проекта, спрашивал, что ему нужно. Он объяснил суть проблем, и я все их решил.

— Однако завода нет.

— Наверное, вашим бельгийцам просто не хватило денег. Но это не катастрофа. По моим сведениям, они не хотят отказываться от проекта. Не удивлюсь, если одно из препятствий — санкции ЕС, из-за которых многие уральские предприятия оказались в сложном положении.

— Бельгийское правительство перечеркнуло десять лет подготовительных работ весьма влиятельной в этой стране компании?

— Да, это же не секрет. Европейские страны оказывают сильное давление на своих предпринимателей через различные институты — государственные, негосударственные. У меня нет сомнений, что ограничение западных инвестиций в Уральский регион объясняется санкциями.

— Трудней всего, наверное, американскому «Боингу», но даже он не отказывается от своих намерений.

— Здесь другая история. Президент «Боинга» в России и СНГ Сергей Кравченко объяснил мне, почему компания готова сотрудничать. Сейчас я не могу об этом рассказывать, но причины веские. Поэтому «Боинг» и не уходит.

— Хорошо. Вы коснулись темы конкурентоспособности нашей продукции…

— Я упомянул о главных направлениях. А есть конкретные проекты, которые могут серьезно повлиять на занятость, на привлечение инвестиционных ресурсов. Таких проектов 69. Мы представили их в федеральном Фонде поддержки промышленности, и там заявки одобрили. Часть денег — 3,2 млрд руб. — область уже получила. По объему привлеченных государственных средств мы, кстати, занимаем второе место среди регионов.

— Поясните, как расходуются эти деньги?

— На развитие новых производств. Эти средства уже работают на экономику региона.

— Другими словами, скоро появится какой-то новый завод и, может быть, не один?

— Конечно.

— Например какой?

—Инвестиционные планы есть у завода РТИ, у Уралхиммаша. В целом планы очень серьезные — 69 проектов, как я и упоминал. А к следующему заседанию Фонда мы подготовили еще восемь заявок. В том числе по второй очереди шахты Русала «Черемуховская-Глубокая» — там будет новый ствол глубиной 1400 метров. Миллион тонн бокситов. Тоже колоссальные деньги.

— Я помню, как в 2008 году вели себя промышленники по отношению к власти. Многие приходили исключительно за налоговыми льготами. Аргумент был прост: массовые увольнения, нестабильность в регионе. И льготы им давали. В этом году будет ли реальная помощь для промышленников?

— У нас создана комиссия, в том числе по работе с проблемными предприятиями. Весь 2015 год мы работали точечно — если возникали сложности, приглашали руководителей компаний, смотрели их отчетность и вместе решали, что будем делать. Одних обеспечивали заказами, другим давали кредиты, третьим помогали погасить задолженность, где-то с банками договаривались.

В 2016 г. такой работы будет больше. Если мы увидим, что бизнес просит помощи в пределах разумного и это действительно окажет серьезный эффект для развития производства, то обязательно будем давать. Конечно, при условии, что не пострадает наполнение бюджета, из которого мы финансируем социальную сферу — зарплаты, школы, детские сады. Некоторый люфт в принятом бюджете у нас есть, потому что мы значительно сократили расходную часть—почти на восемь миллиардов. В то же время по сравнению с прошлым годом доходы у нас увеличились на 2-2,3 миллиарда.

— Есть прогноз по собираемости бюджета в этом году? Сколько вы ждете?

— Прогнозы сейчас—дело неблагодарное. Мы приняли бюджет с умеренным дефицитом, просчитав, каким будет валовый региональный продукт. В деньгах — я подчеркиваю, в деньгах — за 2015 год он увеличился на 15%. Это большая цифра, но мы понимаем, что возникла она во многом за счет курсовой разницы между стоимостью товара за рубли, за доллары и за евро, когда предприятия торгуют с заграницей. Такая же ситуация сохранится и в 2016 г. Но мы с вами живем в рублевой зоне, поэтому равняться на цены в долларах и в евро неправильно — в России будет ниже и зарплата, и издержки производства. Мы рассматривали четыре сценария, как будут развиваться события, и приняли очень умеренный бюджет. Оптимальный, на наш взгляд.

— Федеральный Минфин пишет сценарии, отталкиваясь от стоимости нефти, а ваши прогнозы на чем основываются?

— Конечно, мы учитывали конъюнктуру рынка цветных металлов и черной металлургии, но рассматривали сценарии исходя из загрузки наших предприятий: какой портфель заказов, на какой срок предприятие обеспечено работой. Исходя из этих сценариев и выстраивали уже собираемость.

— Я не думаю, что основным драйвером собираемости бюджета может быть курсовая разница.

— Нет, конечно.

— С другой стороны, не так много продукции трубников идет за рубеж. Это в основном внутренний спрос.

— Я вам скажу: почти 52% продукции, которую мы производим, идет за границу. И мы ставим промышленникам задачу — увеличить эту долю. С учетом того, насколько подешевел рубль, это вполне реально. Но жить за счет экспортоориентированной экономики — всё равно что складывать все яйца в одну корзину. Нельзя так делать. Нам приходится развивать внутреннюю кооперацию. Задача дня — увеличивать локализацию продуктов с импортной составляющей. Она выполнима. Мы видим это по работе «Уральских локомотивов», «Уральского завода гражданской авиации», «Дизель-моторного завода». Серийное производство дизелей позволит использовать их на железной дороге, в судостроении, для тяжелой карьерной техники.

— При этом производитель, та же «Синара», постоянно в колоссальном напряжении: закажет у них РЖД, например, «Ласточки» или нет, появятся ли потребители этих дизелей. Разговаривая с Михаилом Ходоровским, президентом «Группы Синара», я нет-нет да и почувствую эту неуверенность. Вы же должны быть лоббистом региональных предприятий на уровне Федерации. В конечном счете самому ехать в РЖД вместо Ходоровского. Какова ваша роль в таких случаях?

— Ну по крайней мере обязательства, которые брала на себя Железная дорога, в том числе перед правительством области, выполняются. У меня к РЖД нет вопросов. И с президентом «Группы Синара» мы на постоянной связи. Думаю, Ходоровский все делает правильно. Как опытный промышленник, он постоянно взвешивает риски и пытается от них страховаться. Он не может сидеть и ждать, когда появятся заказчики и все купят. Он должен крутиться, уметь продавать свою продукцию, а не только производить.

— Правильно ли я понял, что у вас есть конкретный антикризисный план по региону?

— Я бы сказал иначе: мы приняли умеренный бюджет, в котором постарались учесть все возможные риски. Я не хочу называть сегодняшнюю ситуацию кризисом. Это результат санкций Запада, в том числе и влияние международной закулисы на цену нефти. И ничего больше.

— Даже президент России называет нынешнюю ситуацию кризисом.

— Вы знаете, кризис — это когда все гриппом болеют. А когда одни жируют, а другим от этого не очень хорошо — это не кризис, это тактика выкручивания рук. Если оперировать сугубо экономическими определениями, то кризис — это когда плохо всей мировой экономике, а не отдельно взятой стране или группе стран. Согласитесь, нет разумного объяснения, почему еще год назад баррель нефти стоил 100$, а сегодня — 30. Он же ни с того ни с сего взял и подешевел. А добыча нефти — это же целая цепочка: разведка, инвестиционные программы, закупка оборудования. Еще недавно нефтяники работали в другой картине мира. Так вот, мое четкое убеждение: дешевая нефть — это политическое давление на нашу страну.

— И на регион, поскольку обедневшая Роснефть не будет заказывать трубы уральских предприятий?

— Роснефть пересматривает свои инвестиционные программы — себестоимость добычи теперь выросла. И в целом бюджетные расходы в стране сокращаются. При низкой цене барреля снижаются и государственные капвложения в инфраструктуру: меньше требуется бетона, металлоконструкций и так далее. Поэтому факторов, влияющих сегодня на экономику, достаточно много, не одна только нефть. И все эти факторы мы учли в бюджете области.

— Россия — крайне централизованная страна, по сути — царство. Москва аккумулирует финансовые ресурсы, регионы то и дело просят денег на разные нужды. Гонцы из глубинки пытаются убедить влиятельных людей выделить побольше. Не секрет, есть более успешные лоббисты, есть менее. И не мне судить о ваших успехах переговорщика, спрошу лишь: эти разговоры стали жестче?

— Нет, они всегда были такими — и в тучные годы, и в кризисные. Принципиально ничего не меняется.

— Хорошо, сменим слегка тему. Вы на губернаторские выборы пойдете?

— Меня постоянно об этом спрашивают. Напомню: срок моих полномочий истекает в 2017 г. Когда настанет время, я посоветуюсь с командой, с людьми, которым доверяю, потом приму решение. До этого момента надо еще дожить.

— Ну, не так уж много осталось.

— Вполне достаточно, чтобы принять решение.

— У областных чиновников всегда были сложные отношения с городскими. Зачем вы сейчас отнимаете у Екатеринбурга ключевые полномочия? Стройка, здравоохранение, образование, реклама, уборка грязи…

— У Екатеринбурга никто ничего не отнимает и в другой регион не увозит. Полномочия забираем у администрации города и передаем на уровень областного правительства. По сути восстанавливаем статус-кво в соответствии с требованиями федерального и регионального законодательства.

— Ну, ребята же долгое время успешно работали, справлялись. Демарш области воспринимается как недоверие.

— Насчет тех «ребят, которые «справлялись»… вопросов нет—мы их привлекаем… в том числе к работе в Градостроительном совете при губернаторе. Востребованные специалисты без дела не остались — они переходят в другие ведомства. Но у меня есть определенные сомнения, что ребята действительно справлялись. Очень много жалоб было. В том числе из-за дележа полномочий «область — город». Сейчас этого противостояния не будет — инстанция только одна.

— Вот вы сами говорите: в этом году сдали рекордное количество жилья. Прежде всего благодаря Екатеринбургу.

— Строили не только в Екатеринбурге, в области тоже. Здесь же речь не идет о перераспределении полномочий. Просто мы сокращаем издержки, ликвидируем барьеры, делаем процессы более комфортными для бизнеса. Впереди у нас очень важные проекты: и «Большой Екатеринбург», и подготовка к чемпионату мира. Времени на долгие согласования и ожидания решений в угоду кому-то уже не осталось. Надо работать — и всё.

— Как вы видите Большой Екатеринбург? Есть ведь какая-то картина, к которой идем?

— Всё просто: если сейчас не принять решений, чтобы консолидировать усилия и понять, как развиваться Екатеринбургу, то лет через 20-30 он разрастется до самых границ городов-спутников. Не предусмотрим всех тонкостей — случится настоящий коллапс. Я имею в виду транспортное, коммунальное обслуживание, развитие инженерных сетей, социальные, государственные и муниципальные услуги. При стихийном развитии территорий дорога, связывающая окраину Екатеринбурга с муниципалитетом, может запросто упереться в чей-нибудь дом. Поэтому нужен единый градостроительный план всей агломерации.

Мы сейчас не ведем речь о присоединении какого-то муниципалитета к Екатеринбургу или о слиянии. Пусть каждый развивается по собственной модели. Но мы будем требовать, чтобы генеральные планы стыковались с городами-спутниками. Вот в чем главная цель. Потому что между городами-миллионниками идет жесточайшая конкуренция. Если мы сейчас в носу с вами проковыряемся, то Казань, Новосибирск или Ростов нас опередят. Эти города уже сегодня подтягивают к себе новые и новые территории, привлекают туда бизнес. А окраины Екатеринбурга инвесторам неинтересны. Но стоило нам объявить о проекте скоростного трамвая до Верхней Пышмы, как в Пышме начали расти цены на жилье.

— По данным риелторов, цена осталась прежней.

— Подскочила-подскочила, я вас уверяю. Сегодня она — 45 тыс. за квадратный метр, а когда-то была в районе 35. И люди охотно переезжают в Пышму из Екатеринбурга, потому что жилье там пока дешевле. И вот такие сквозные коридоры между мегаполисом и городами-спутниками очень важны.

— А у агломерации «Большой Екатеринбург» появится особый статус на уровне Федерации, который позволит, например, возвращать в бюджет больше денег?

— Об этом пока речи нет.

— Однако другие миллионники собирают земли именно для этого. В частности, Новосибирск.

— У меня нет такой информации. Агломерация — в первую очередь вопрос инвестиций и вовлечения в хозяйственно-деловой оборот других территорий, где в конечном итоге будет строиться жилье. А жилье — это управляющие компании, инженерные сети, трубы, магазины, детские сады, школы. Большой-большой кумулятивный эффект.

— А есть у вас какой-то проект (может быть, несколько), с которым вы бы хотели войти в историю Свердловской области? Наверное, этого хочет каждый губернатор.

— Вы знаете, я себе такой задачи не ставлю. Просто работаю — и всё, а люди пусть решают, войду я в историю или нет.

— Может, что-то из старенького: «Титановая долина»? Конгресс-холл на площадке «Экспо»? Замкнуть ЕКАД? Сделать Большой Екатеринбург?

— Всё это мы будем делать и доведем до конца. Проблему с детскими садами уже решили. Когда три года назад мне сказали, что у нас дефицит на 58 тысяч мест, я не верил. Сегодня его нет.

— Вам хочется быть губернатором?

— В смысле?

— Быть губернатором — в смысле постоянно находиться между молотом и наковальней. Особенно в нашем регионе, где элиты сильны и упрямы, СМИ постоянно критикуют действия власти, народ своенравный и дерзкий. О конфликтах моментально узнают в Москве, задают вопросы. Да и в целом по стране такая ситуация — выгодно быть середнячком — и не в топе, и не в хвосте рейтинга. Идеально оказаться в правлении какой-нибудь госкорпорации. Но никак не губернатором на Урале. Чисто по-человечески любой бы вас понял, скажи вы: «Да катись оно всё к чертовой матери! Отсижу свой срок — и ноги моей тут не будет!» В таком смысле — хочется вам быть губернатором?

— Я бы сейчас не стал ничего говорить на этот счет. За свою жизнь и за свою карьеру я пережил много разных трудностей — и кризисы, и безработицу, и стоимость барреля нефти по $8. Всё было. Я занимал ответственные посты и могу сказать: главное — не твои ощущения, а то, как ты осознаешь ответственность за свою работу. Вот я эту ответственность ощущаю. Поэтому не имею права говорить: «Да пропади оно всё пропадом!» Могу только сказать: «Надо засучить рукава и работать».

— Это я понимаю. Но приезжает, например, на открытие Ельцин-центра Владимир Владимирович Путин и говорит: «Женя, поехали — есть задачи, будем строить… ну не знаю, высокоскоростные магистрали». Что тогда?

— Ну, если президент позовет (хотя ситуация очень гипотетическая), это, конечно, большая честь. Но губернаторов назначают не для того, чтобы отзывать на другие дела. Ведь губернатором просто так не станешь—нужны знания и определенный опыт. Если вы заглянули в мою биографию, то могли видеть, что последние 20 лет я работаю либо в муниципальных органах власти, либо постоянно занимаюсь развитием, девелопментом территорий. Если я нужен сейчас на этом участке, в том числе и президенту, я буду работать в Свердловской области. Если он сочтет по-другому, то я, как человек команды, должен буду принять новое назначение.

— Но только он может выступить с таким предложением, я правильно понимаю? Более никто?

— Речь не об этом. Нет такой практики: давай, поехали. Наоборот, даются четкие и конкретные поручения, как развивать территорию. А придет время выборов — и всё станет на свои места.

СберПро Медиа Подкаст

«Займи слот»: подкаст для тех, кто хочет развить лидерские качества и ценит своё время

СберПро Медиа Лидерство

Стабильность изменений: как быть лидером в трансформирующемся мире

СберПро Медиа Коучинг

Пятёрка по лидерству: зачем руководителям коучинг

СберПро Медиа Переговоры

Соперничество
или созидание? Как проводить эффективные переговоры

СберПро Медиа Эффективность

Какие знания о мозге помогут лидеру
и его команде быть эффективнее

СберПро Медиа Карьера

В чём сила? Какие особенности личности помогут лидеру добиться успеха
в карьере

СберПро Медиа Метанавыки

Суперсилы лидера. Что такое метанавыки и для чего они нужны руководителю

СберПро Медиа Креативность

Идти от проблемы. Как развивать креативность в себе
и в команде

СберПро Медиа Лидерство

Человечность и «со-созидание»: на что опираются лидеры нового времени

Пространство выбора

Быстрое заселение

ключи раньше срока

Выгодные ставки

по ипотеке

Все кварталы ПИК

прямо на сайте РБК

Реклама, ПАО «ПИК СЗ»

Прямой эфир
Ошибка воспроизведения видео. Пожалуйста, обновите ваш браузер.

  

Лента новостей
Курс евро на 12 декабря
EUR ЦБ: 98,08 (-0,76)
Инвестиции, 16:32
Курс доллара на 12 декабря
USD ЦБ: 90,98 (-0,66)
Инвестиции, 16:32
Все новости Екатеринбург
ЦБ рассказал, как российским инвесторам продавать заблокированные активы Финансы, 19:32
Топ-10 аварийных ситуаций на дороге: как их избежать РБК и Ингосстрах, 19:28
Как выйти на маркетплейс: пошаговая инструкция для предпринимателей РБК и Яндекс Маркет, 19:17
Объявлены номинанты премии «Золотой глобус» Life, 19:13
Почему мы по-разному воспринимаем цвета: от Карла Юнга до Анжелы Райт РБК и ЖК Soul, 19:05
Правительство Моравецкого не получило вотум доверия в польском сейме Политика, 18:55
В Москве машина с пьяным водителем упала с четвертого этажа парковки Общество, 18:54
Объясняем, что значат новости
Вечерняя рассылка РБК
Подписаться
Как производят подсолнечное масло РБК и Благо, 18:54
С заботой о людях: каким будет страхование в будущем Новая экономика, 18:46
Ставки на спорт предлагают вернуть тотализаторам. Что нужно знать Спорт, 18:45
Промолчать или пошутить: психолог – о поведении на рабочих созвонах РБК и SberJazz, 18:43
Медведев допустил точечные изменения в Конституцию Политика, 18:31
Выращиваем гурманов: культура итальянских сыров в Краснодаре РБК и LADA, 18:31
WTA признала 16-летнюю российскую теннисистку новичком года Спорт, 18:26