Олег Чемезов: Мнение о том, что я контролирую финансовые потоки, — ошибка

Фото: РБК Екатеринбург

В интервью РБК Екатеринбург Олег Чемезов рассказал о том, сколько бюджетных денег получит оператор, который займется цифровизацией Универсиады, почему со скандалом уволил директора свердловского МФЦ и как обанкротившийся чиновник вопреки закону получил пост главы электронного правительства.

— На прошедшем форуме 100+ TechnoBuild много обсуждали Универсиаду и то, что останется городу после проведения. Я посмотрел документы, связанные с проектом, и там помимо стройки есть огромная заявка на цифровизацию Екатеринбурга, которую курируете вы.

— Информационные-телекоммуникационные системы — это существенная часть эффективности работы на Универсиаде. Мы провели конкурс на обследование инфраструктуры, его выиграл «Ростелеком», который уже имел аналогичный опыт работы в Казани и Красноярске. Мы подготовили концепцию цифровизации Екатеринбурга к Универсиаде, согласовали ее со всеми органами, в том числе безопасности и правопорядка, с Минкомсвязью РФ.

— Что конкретно нужно сделать?

— Для качественного проведения Универсиады необходимо не просто увеличение количества опор и качества wi-fi, это синхронизирование светофоров, создание системы электронных пропусков, создание интеллектуальных систем управления транспортными потоками, вопросы безопасности.

— То есть проект «Умный город», который опять же вы курируете и о котором так долго все говорили?

— Это два проекта — «Умный город» и «Безопасный город», они входят в концепцию подготовки. Существенная часть проекта «Умный город» будет реализована, надеюсь, к Универсиаде.

— Я правильно помню, что этот проект цифровизации к Универсиаде стоит 5 миллиардов рублей?

— Диапазон 5–7 миллиардов рублей, цифра пока не утверждена.

— И эти 5–7 миллиардов рублей заработает «Ростелеком»?

— Не знаю, решения пока нет. Я назвал нашу позицию: государственный «Ростелеком» — ключевое предприятие, которое сможет выполнить работу. Другого такого предприятия мы не видим. Какое решение примут на федеральном уровне — неизвестно. Если будет конкурс — значит, будет конкурс.

— А кто возглавит этот процесс?

— Мы считаем, что тут будет три актора по этому поводу. Мы хотим, чтобы генподрядчиком, единым поставщиком и оператором выступил «Ростелеком». С точки зрения заказчика, полномочия, скорее всего, поделят дирекция строительства объектов Универсиады и департамент информатизации и связи. Пока схема не утверждена на федеральном уровне, но, предполагаю, что департамент информатизации будет получать субсидии из федерального бюджета и отдавать их дирекции или «Ростелекому». У департамента будет еще очень важная роль адаптации всего, что будет построено, к жизни после Универсиады.

— Роль Олега Чемезова в этом процессе какова?

— Я координирую процесс. Моя роль — сделать так, чтобы деньги быстрее появились. Для этого Минкомсвязь должна договориться с Минфином. Пока Минкомсвязь не может добиться появления строчки о реализации информационно-телекоммуникационной инфраструктуры к Универсиаде в Екатеринбурге.

— Вы говорите, что процесс возглавляет департамент информатизации, то есть его глава Юрий Гущин. Но, по идее, этим должен заниматься Роман Кислов? Или от его кандидатуры отказались, когда всплыла история с тем, что он возглавил электронное правительство, уже будучи банкротом?

— Да, это тяжелая тема. Кислов вошел в процедуру банкротства из-за того, что не мог платить за квартиру — человек поменял работу, доход снизился, и он не смог оплачивать. Поэтому было принято решение об ограничении в правах управления. Мы не увидели это при проверке кандидатуры Кислова, а он не знал, что нужно о своем банкротстве сообщать. Как только он увидел, что не может возглавлять электронное правительство по закону, написал заявление.

— Но в итоге Кислов остался заместителем директора и человеком, принимающим решения.

— Формирующим решения. Он профессионал, и в остальном к нему претензий пока нет. Как человек, который понимает технологии формирования таких систем, он для нас важен. Принимает решения и подписывает Елена Гуляева.

Вот, в общем-то, и все, что я могу сказать по этому вопросу. А руководить процессом по цифровизации Универсиады будет Гущин.

— Давайте тогда об еще одном спорном кадровом моменте: зачем вы уволили директора свердловского МФЦ Наталью Змееву?

— Я не согласовал продление контракта, и на это есть причины. Я высказывал Наталье Александровне претензии, которые надо было исправить. Она, вопреки моим высказываниям и предложениям, продолжала делать то, что считала нужным.

— Конкретно о каких нарушениях идет речь?

— Это когда делают якобы по закону, но становится очевидно, что это противоречит нормам морали. Например, чтобы не проводить конкурс, разбиваешь заказ на много маленьких контрактов (закупку у единственного поставщика можно проводить при сумме ниже 300 тыс. руб., — прим. ред.) и покупаешь у одного и того же человека. По закону это правильно, а этически — нет. Я как руководитель, контролирующий в регионе закупки и МФЦ, сказал, что так поступать нельзя.

— Вместе с этим Змеевой ставят в заслугу то, что она мать проекта и увеличила доходы МФЦ за счет коммерческих услуг с нескольких миллионов до 50?

— Она — не мать проекта и возглавляет его не так давно. Змеева много сделала. Но посмотрите на затраты на МФЦ. За меньшие деньги иногда сделано лучше.

— Где например?

— Пермь. Пермский МФЦ многократно лучше нашего и по услугам, и по качеству, а денег на него тратят меньше. Там нет ни одной претензии на продажу талонов и срок ожидания значительно ниже, чем у нас. У нас, помимо прочего, системные жалобы о неконкурсной процедуре при формировании закупок. Еще очень слабая информатизация, отвратительная работа по внебюджетной деятельности. При Змеевой много шло на грани закона и не закона по привлечению бюджетных денег.

— А как вы относитесь к тому, что трудовой коллектив написал губернатору коллективное заявление с просьбой не увольнять Змееву и не назначать Анастасию Девятых на ее место?

— Я — спокойно отношусь. Во-первых, право любого человека — поддержать или не поддержать руководителя. Во-вторых, я знаю, как это управлялось — это не было собственной волей людей.

— Вы сейчас поставили на МФЦ своего человека. Она находится в прямом конфликте с коллективом?

— Насколько я знаю, нет никакого конфликта. Наверняка новый руководитель кого-то поменяет или предъявит новые требования, но это вопрос развития.

— Есть какие-то ключевые показатели, которые вы ставите сейчас Анастасии в горизонте года–трех?

— Задача нового руководителя — систематизировать работу и сделать очередной шаг развития. Это наведение порядка в системе регистрации заявлений граждан и исключение даже самой возможности перепродажи талончика.

— Год назад мы с вами рассуждали о проблемах госзакупок. Вы анонсировали изменение работы с госконтрактами и появление независимой экспертизы. Что хорошего за год произошло?

— С корректировкой 44-ФЗ усложнилась возможность юридических компаний заявляться «голышом» на конкурс, а потом договариваться с теми, кто реально выполняет услугу за то, чтобы сняться с этого конкурса. Это раз. Во-вторых, несколько усложнилась возможность манипулирования ФАС для блокировки решений, которые тебе не нравятся. Хотя до конца эта проблема не решена. В-третьих, мы упростили систему продвижения через госзакупки продукции, производимой в Свердловской области. В-четвертых, мы улучшили доступ малого и среднего бизнеса к системе государственных закупок с точки зрения простоты регистрации, заходов и консультаций. И, наконец, мы сделали много обучающих мероприятий для повышения качества организации самой системы закупок в муниципалитетах, что привело к снижению жалоб.

— Но это же не все проблемы? Вы говорили о максимальной прозрачности в процедуре проведения госзакупок. Ощутимой прозрачности, судя по мнению бизнес-сообщества, не прибавилось.

— Мы ставили в качестве ключевого параметра конкурентности наличие не менее четырех участников на одну процедуру. Но достичь ключевого для меня момента — момента открытости — так и не удалось. Тут две основные причины. Если в ФЗ-44 все довольно прозрачно, то по ФЗ-223 (регламентирует закупки товаров и услуг компаниями с долей участия государства, — прим. ред.) до сих пор полный волюнтаризм. Кроме того, мы сильно отодвинулись от истории публичности и конкурентности из-за коронавируса. Очень многое стало закупаться у единственного поставщика, по ЧС, в рамках борьбы с covid. Федеральный закон позволяет это делать. По этой истории пошли огромные деньги.

— Вот вы говорите о протекционизме для местных компаний. Кто и у кого в этом смысле должен закупать?

— По закону нельзя вписывать в условия контракта обязательность местных производств. Мы предлагаем действовать по-другому и говорим заказчикам: когда вы определяете начальную минимальную цену контракта и определяете характеристики товара, который надо закупить, обращайтесь к нашему каталогу товаров, которые производятся в Свердловской области. Чтобы при всех прочих равных технические характеристики свердловской продукции были записаны.

— И как успехи?

— Неожиданно хорошо. Сегодня, по нашей информации, более 90% продукции закупается у свердловских предприятий. Исключения — услуги, дорогостоящая техника, специфическая, импортная продукция.

— Мы сегодня говорим о том, что Олег Чемезов курирует проект по цифровизации, где есть приличные бюджеты, контролирует госзакупки, берет под контроль финансово емкие вещи типа МФЦ, электронного правительства, расставляя своих людей. За год вы стали супермощным и влиятельным человеком в регионе.

— Вы хотите подвести к мысли, что я подгребаю под себя все потоки?

— В общем-то, к этому я веду все интервью.

— У вас искаженное представление о мощном человеке. Мощный человек — это про другое. Это не контроль финансовых потоков, которые у тебя находятся. К тому же есть разные финансовые потоки. Например, в том же МФЦ 85% финансовых потоков — это зарплата и текущее содержание. Какие там финансовые потоки, я даже не понимаю.